Главы 5-8Глава пятая
ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ
Ютан с подносом в руках поднялся на второй этаж и постучал в дверь:
— Лорд Парцелиус, я принес завтрак! Можно войти? Никто не ответил.
Гном подождал, переминаясь с ноги на ногу. Он опасался входить в покои правителя без разрешения. А еще больше его пугала лаборатория. Он и не ожидал, что Парцелиус на самом деле займется каким-нибудь серьезным делом. Но горбун вроде бы не собирался полеживать на диване и почивать на лаврах. Может, не такой уж он и шарлатан, как подумали поначалу они с Олром?
Гном постучал еще раз, другой, но безрезультатно. Возможно, лорд увлекся своей таинственной работой и попросту его не слышит. Вздохнув поглубже, Ютан решился войти.
В спальне Парцелиуса не оказалось, не было его и в столовой. Войдя в лабораторию, гном задрожал от ужаса и с грохотом уронил поднос на пол.
Посреди комнаты лежало здоровенное дерево. Нет, вроде бы не дерево, а длинный железный столб. Он упирался в стену, и из-за него торчали чьи-то ноги в знакомых кожаных сапогах. Это были ноги правителя!
Гном зажмурился, надеясь, что ему это просто померещилось. Но вскоре услышал раскатистый храп, а чуть позже — чей-то писк.
— Эй, Ютан, ты что, остолбенел? — кричал Дром во все горло. Гном открыл глаза, присмотрелся и ойкнул.
— Ты… что там делаешь? — пролепетал он. — Чего к столбу-то прилип?
— Это не столб, — вздохнул Дром. — Это моя рука.
— Ничего себе рука! Да она раз в десять будет больше, чем у Дола. Откуда она взялась?
— Выросла, — коротко пояснил Дром. — Иди, буди хозяина. Он скажет, что делать.
Ютан на негнущихся ногах подошел к стене и увидел вовсю храпящего лорда Парцелиуса, припертого к стене огромным железным кулаком.
Гному стоило немалых трудов разбудить хозяина. Тот нехотя открыл глаза и широко зевнул.
— Чего тебе? — спросонья произнес он.
— Я… завтрак принес, — с сокрушенным видом ответил гном.
— Ну так давай, чего стоишь… Ох! Какой такой завтрак? Ты что, не видишь, осел, что я не в силах даже пошевелиться?
Гном испуганно заморгал:
— Чем я могу помочь, хозяин? Может, позвать троллей? Мне эту железяку одному не сдвинуть.
— И не вздумай! — перепугался Парцелиус. — Еще не хватало, чтобы они меня увидели в таком наиглупейшем положении! Ты это, возьми в чугунном котелке немного порошка и посыпь на Дрома. Он сразу вырастет и освободит меня, понятно? Только осторожно сыпь, понемножку, а то вымахает такой громила, что потолок проломит. Ясно?
Ютан кивнул. Подойдя к котелку, стоявшему на столе, он запустил в него руку и тотчас отдернул.
— А я… не вырасту? — спросил он.
— Не вырастешь, — проворчал Парцелиус. — Этот порошок только железные штуки увеличивает. Ну давай, что застыл, словно камень?
Ютан набрал пригоршню порошка, подошел к Дрому и посыпал на него несколько крупинок. Дром на глазах стал увеличиваться и через несколько мгновений был уже ростом с Ютана. На лице бывшего великана появилась радостная улыбка.
— Действует, хозяин! — закричал он.
— Тогда оттащи руку, осел.
Сколько ни тужился Дром, но так и не смог даже пошевелить своей ручищей.
— Сыпь еще, — приказал он Ютану.
Гном бросил в него пригоршню порошка. Дром стал расти словно на дрожжах и вскоре уперся круглой головой в потолочные балки, едва не проломив их. И только тогда он смог сдвинуть свою правую руку. Парцелиус с охами и причитаниями поднялся на ноги. Увидев сидевшего посреди комнаты железного гиганта, он ужаснулся.
— Да ты же пол проломишь, громила! — завизжал он. — Прочь из дворца, пока он еще цел!
— Как же я уйду? — резонно спросил Дром. — Я в дверь не пролезу. Может, крышу снести?
— Я тебе снесу! — рассердился Парцелиус. Для тебя, что ли, строили?
— Тогда… ох, пол, кажется, начинает трещать! Действительно, по полу пошли длинные трещины. Балки перекрытия угрожающе заскрипели.
Парцелиус пришел в ужас, но тут же сообразил, что надо делать. Быстро растопив с помощью Юта на печь, он подвесил над огнем котелок с остатками порошка и добавил в него несколько пригоршней разных размолотых в порошок минералов. Пол трещал все сильней и сильней. Вот-вот он должен был провалиться, но Парцелиус все же успел сотворить уменьшительный порошок. Он зачерпнул ложкой горячий порошок и швырнул его в железного гиганта. Дром стремительно начал уменьшаться и через несколько секунд стал прежним крохой.
Горбун со вздохом облегчения вытер пот с лица.
— Вот видите? — сипло произнес он. — Все получилось Самым наилучшим образом. Что значит наука! Это не какое-нибудь дурацкое волшебство, понимать надо…
Дром грустно оглядел себя.
— Так-то оно так, — с сомнением заметил он. — Только я вроде бы ничуть не вырос.
Парцелиус пренебрежительно махнул рукой:
— Ну, это не важно. Тем более что порошок кончился. Как-нибудь в следующий раз я тебя все-таки увеличу. Но лучше не во дворце, а где-нибудь на берегу. А сейчас дайте мне отдохнуть. Пожалуй, после обеда я займусь, скажем, джиннами. Надо снова научить их летать.
После обеда отдохнувший и повеселевший Парцелиус вышел во двор, держа большую колбу с синей бурлящей жидкостью. Там его уже поджидали джинны. Они только что принесли во дворец очередную партию мебели и ковров, но по домам расходиться не спешили. Всем очень хотелось, чтобы Парцелиус побыстрее вернул им прежнее могущество.
Лорд снисходительно кивнул головой в ответ на приветствия джиннов.
— Неплохо поработали, неплохо, — похвалил он. — Араджан, много еще в Желтом дворце осталось мебели?
— Лорд, мы едва освободили первый этаж, — ответил Араджан. — И очень устали. Путь-то туда не близкий! Вот если бы ты одарил нас своей милостью и сделал так, чтобы мы смогли летать…
— Сделаю, сделаю, — усмехнулся алхимик. — Только начнем с другого. Кажется, в давние времена вы жили в медных кувшинах?
Лица джиннов вытянулись.
— Да, — ответил Араджан. — Мы до сих пор не расстаемся с ними, хотя не можем даже мизинца туда просунуть. Но может, ты все-таки начнешь с…
— Всему свое время, — недовольно поморщился Парце-Лиус. — Ну, кто хочет попробовать первым мой волшебный напиток?
Джинны шагнули к нему с протянутыми руками, но первым оказался молодой Азарк. Он выхватил у правителя колбу и хотел было опрокинуть ее содержимое в свою широкую глотку, однако Араджан успел остановить его.
— Ты того, не спеши! — осадил он своего молодого собрата. — Нам тоже оставь хоть по полглотка.
Азарк хмыкнул и поднес колбу к своим толстым, обветренным губам. Отпив самую малость, он протянул колбу Араджану.
Все джинны по очереди осушили колбу до самого дна. Каждому досталось так мало синей жидкости, что они даже не почувствовали ее вкуса.
Поначалу ничего не происходило, но потом черные, лоснящиеся от жары тела гигантов начали потихоньку таять, становиться прозрачными. Наконец они превратились в облачка сиреневого пара и со свистом всосались каждый в свой кувшин.
Парцелиус радостно потер руки.
— Ютан, закрой пробки, да поплотнее, — приказал он. — А то еще джинны ненароком испарятся!
Гном так и сделал и заткнул кувшины пробками, прикованными к ручке каждого сосуда тонкой цепочкой. Он взял один из медных сосудов и с торжественным видом преподнес его лорду.
Парцелиус приложил кувшин к уху и прислушался. Внутри раздавалось какое-то невнятное бормотание.
— Пурган, слышишь меня? — спросил лорд. — Ну как, тебе там удобно?
Джинн неразборчиво что-то ответил.
— По-моему, он страшно рад и восторженно благодарит своего повелителя, — предположил Ютан.
— Я тоже так думаю, — широко улыбнулся Парцелиус. — Теперь я, пожалуй, отдохну, а потом ты откроешь… Ох! — Он застыл на месте с вытаращенными глазами, а потом разразился проклятиями. — Опять я все перепутал, — простонал он и схватился руками за голову. — Ах, я несчастный! — Успокоившись, он объяснил удивленному Ютану: — Понимаешь, совсем из головы вылетело, что нельзя было превращать джиннов в пар!
— Так я сейчас снова открою кувшины! — предложил Ютан.
— Открою! — передразнил его горбун. — Ишь, разбежался! А что толку-то? Кувшины теперь должны пролежать не меньше двухсот лет на дне моря или, на худой конец, глубокого озера. Если спустя два века эти сосуды кто-нибудь разыщет и откроет пробки, то только тогда на свет появятся самые настоящие джинны, умеющие и летать, и выполнять желания своего хозяина. Так написано в книге Белой магии. И как это я мог такое забыть?
— А если джиннов сейчас освободить?
— Можно и сейчас, только ничего хорошего из этого не выйдет. Они так и останутся сиреневыми облачками. Парообразных джиннов, видишь ли, надо выдерживать в закрытых кувшинах, словно вино, и только после этого в них вызревают волшебные свойства. И держать кувшины надо все это время в темном и прохладном месте. А на Востоке жарко, и потому в книге Белой магии рекомендуется их погружать на дно морей. Понятно теперь?
Ютан озадаченно почесал затылок, а затем взял в руки по кувшину и направился к воротам.
— Ты куда? — закричал Парцелиус, хватая его за плечо.
— Как куда? — удивился гном. — Иду к озеру. Чем раньше джиннов бросишь в воду, тем раньше их оттуда можно будет достать.
— Это верно, — согласился алхимик. — Но два века — уйма времени. Джинны могут обидеться и так разозлиться, что с ними потом сладу не будет. Еще разнесут мой замечательный город по камушкам! Пожалуй, я что-нибудь придумаю. У меня на родине в Италии некоторые хитрецы умели за одну ночь из свежего виноградного сока делать бурду, которую некоторые неразборчивые покупатели принимали за старое вино. Может, и к джиннам этот рецепт подойдет?.. Ладно, отнеси пока все кувшины ко мне в лабораторию. Я их ночью поставлю на медленный огонь и кое-что в них добавлю для крепости… Только рот держи на замке, ясно?
Ютан поклонился и побежал выполнять приказ хозяина. Сердце его бешено колотилось. Он никак не мог уразуметь, как это громадины джинны превратились в облачка пара. «Похоже, Парцелиус — на самом деле великий волшебник, — думал он. — Только что-то не очень удачливый… Жалко ведь джиннов!»
Когда все кувшины оказались во дворце, Ютан постарался незаметно ускользнуть в ворота, но Парцелиус его там словно бы поджидал. Поглядев на гнома оценивающим взглядом, он задумчиво произнес:
— Уж больно ты мал ростом, Ютан, для слуги такого большого вельможи, как я. Надо тобой как следует заняться. Хочешь, сделаю тебя ростом с Дола?
Гном в ужасе рухнул на колени и умоляюще сложил дрожащие руки:
— Пощади, господин! Что плохого я тебе сделал? Уж лучше увеличь Дрома, он только спит и видит, как снова стать железным великаном!
— Хм-м… я сам об этом подумывал. Только что-то Дрома нигде не видно. Сбежал он, что ли, после вчерашнего?
«Я бы тоже на его месте сбежал», — хотел было крикнуть Ютан, но вовремя удержался. Еще раз склонившись до земли, он жалостливым голосом произнес:
— Ну на что тебе гном-великан, лорд Парцелиус? Я же тогда во дворец и войти-то не смогу. А кто тебе еду будет наверх приносить? У Олра руки корявые, он все роняет…
Парцелиус задумался. У него просто руки чесались сотворить до ужина еще хоть одно небольшое волшебство, но гном был прав. Великану во дворце делать было нечего.
— Ладно, — кивнул он. — Встань, не буду делать из тебя громадину.
Ютан с радостным криком бросился к его ногам, но алхимик продолжил:
— А пожалуй, попробую я на тебе кое-какие превращательные способы. Есть такие порошки да жидкости, что ты и в птицу можешь превратиться, и в жабу или даже в земляного червя… Ты чего плачешь, небось от радости? Не спеши, может, у меня и не все сразу выйдет. Дело-то для меня новое, всякое может поначалу случиться…
Ютан взвизгнул и, вскочив на ноги, понесся куда глаза глядят. Уткнувшись в каменную стену, он попытался взобраться на нее, да не тут-то было. Тогда гном схватил стоявшую у стены лопату и начал стремительно рыть подкоп. Парцелиус и моргнуть не успел, как гном исчез под землей.
— Нервный он какой-то, — пожал плечами алхимик. — Надо будет в следующий раз напоить его успокоительной жидкостью. Эй, Изгор!
В ворота как раз входил один из троллей, держа на широком плече связку дров для дворцовых каминов.
— Молодец, дрова нам пригодятся, — похвалил его Парцелиус — Пошли-ка, дружок, отнесем их в мои покои. А там я тебе приготовлю сюрприз. Ты знаешь, что такое сюрприз?
Тролль покачал своей шишковатой головой и, ни о чем не подозревая, затопал вслед за лордом во дворец.
К вечеру Ютан проголодался и рискнул вернуться. Во дворе на скамье сидел Олр и свивал из стеблей тростника длинную веревку. Из окон верхнего этажа дворца доносился чей-то отчаяный визг.
— А еще говорили, будто эти самые тролли молчуны, каких свет не видывал, — сказал Олр, покосившись на перепачканного в глине и песке гнома. — Слышишь, как Изгор вопит? Сейчас еще тихо, а давеча он так заливался…
Гном вздохнул и уселся рядом с лешим.
— И что же хозяин с ним делает? Режет, что ли?
— Скажешь тоже — режет, — возразил Олр. — Что, наш господин зверь какой-нибудь? Нет, наоборот, он наш благодетель. А Изгора хозяин собрался было превратить в медведя, да опять незадача какая-то вышла. То ли он чего-то недосыпал, то ли, наоборот, пересыпал… Словом, превратился тролль почему-то в свинью.
— Ну да? А что же Изгор так визжит?
— А это хозяин его ловит, чтобы снова превратить в тролля, и никак поймать не может, — спокойно объяснил Олр. — Я тоже за Изгором бегал, пока не выдохся. Вот хозяин и послал меня за веревкой. Пойдем, поможешь эту неблагодарную свинью в угол загнать.
Часа через два измученную свинью удалось загнать под диван, где Ютан с Олром ее и скрутили. Парцелиус со вздохом облегчения упал в кресло.
— Все, на сегодня хватит, — тяжело дыша, сообщил он. — Ну и бестолочи же вы оба! Всю посуду во дворце перебили. Какую-то несчастную свинью поймать не могли. Ну ничего без меня сделать толком не можете… Устал, сил нет. Пожалуй, придется пойти вздремнуть. Завтра продолжу творить чудеса. Так, кто у нас еще из Сказочного народа остался?..
Утром Ютан вернулся во дворец с неутешительными новостями. Все жители города Всеобщего Счастья, каким-то образом прознав про чародейские подвиги своего лорда, поспешили разбежаться кто куда.
Глава шестая
ЗОЛОТОЙ ЛЕС
Парцелиус с мрачным видом выслушал Ютана и, даже не позавтракав, поднялся на крышу. Там его поджидало очередное разочарование. Васила не было! И даже башенка Гекты пустовала. Парцелиус заглянул в нее, но ничего, кроме гнезда, доверху набитого серебряными вилками и ложками, не обнаружил.
На глаза горбуна набежали слезы обиды. Неужели все, даже верный Васил, оставили своего повелителя? Подумаешь, кое-что из волшебств у него не совсем получилось, но разве это повод для предательства?
Но когда утренний туман над озером рассеялся, Парцелиус увидел вдали, над одним из островов, василиска. Тот парил над кронами цветущих деревьев — видимо, завтракал своими любимыми бабочками. Лорд облегченно вздохнул — нет, Васил никуда не сбежал! А спустя еще некоторое время на свою башенку опустилась Гекта. Вид у сороки был усталый, но довольный. Она летала к Желтому дворцу и принесла от своих товарок кучу свежих новостей.
Они оказались не очень-то приятными для Парцелиуса. Выяснилось, что Стелла и Элли все-таки объявились. Сейчас они направлялись на летающем облачке к Розовой стране. А там творилось что-то уж совсем несусветное. С приходом к власти королевы Агнет все в краю Болтунов пошло наперекосяк — сначала резко похолодало, а в конце концов землю, деревья и дома покрыл белый холодный порошок. Птицы в панике покинули Розовую страну, спасаясь в более теплых местах.
— Та-ак… — пробормотал озадаченный Парцелиус. — Выходит, в Розовой стране выпал снег. А я-то думал, что здесь царит вечное лето! Хорошо еще, что я приказал гномам сложить во дворце камины…
Другие новости касались Аларма и его друзей. Их птицы видели в самом глухом месте Фиолетовой страны, возле горы Трех Братьев. Туда же с другой стороны направлялся отряд из каких-то странных существ, возглавляемый юным рыцарем в черных доспехах.
— Хм-м… а это еще что за рыцарь? — недоуменно пожал плечами Парцелиус. И чего им всем надо? Ну ладно, не важно. Ведь это так далеко отсюда!
— Не так уж и далеко, — возразила сорока. — Я бы на твоем месте слетала и сама посмотрела что к чему. Могу показать дорогу.
— Делать мне нечего, — ворчливо отозвался Парцелиус, — Тут такие дела творятся, просто голова кружится… Куда-то, понимаешь, мои подданные разбежались — ну, все, кроме Ютана и Олра. Ты их нигде не видела?
Сорока покачала головой и начала чистить клювом перья.
Надо сначала их поискать. Слетай-ка, Гекта, к Василу, скажи, что он мне нужен, и немедленно. А то я его знаю будет обжираться бабочками до самого вечера!
— «Слетай»! — недовольно отозвалась Гекта. — Ни тебе благодарности за службу, ни награды! Я знаешь как устала? Просто крылья отваливаются.
Пришлось Парцелиусу пообещать привередливой птице целый столовый набор, благо их джинны принесли из Желтого дворца целых пять штук. Сорока кивнула и, вспорхнув с башенки, направилась к островам. Прошло не меньше часа, прежде чем Васил послушался приказа хозяина и вернулся ко дворцу. За это время Парцелиус наскоро позавтракал и успел переговорить со своими слугами. И Олр и Ютан клялись, что их сородичи словно сквозь землю провалились.
— А Дол — он что, тоже вырыл себе норку? — скривился Парцелиус.
Ютан набрался храбрости и сказал:
— Боюсь, хозяин, они все направились на запад, к городу Дурбана.
— Ты еще можешь их нагнать на Василе, — поспешил предложить Олр.
Так Парцелиус и намеревался сделать, но когда уселся на спину Васила, то его стали одолевать сомнения.
«И что я скажу этим жалким предателям? — размышлял он. — Что дальше колдовать буду без сучка и без задоринки? Нет, не пойдет. Во-первых, всякое у меня может еще случиться — магическое дело-то для меня новое и непростое. А во вторых, как-то неохота унижаться перед какими-то троллями, гномами и лешими. Нет, надо сделать так, чтобы они сами вернулись, да еще и упали мне в ноги и умоляли, чтобы я их простил. А для этого надо еще как следует поупражняться в чародействе. Но над кем? Слуг жалко, их у меня всего двое…»
Он обернулся к Ютану, стоявшему на крыше:
— Вот что. Я сейчас полечу с Гектой в Фиолетовую страну — там у меня есть важные дела. А вы с Олром не вздумайте бездельничать. Займитесь поисками Дрома… хотя нет, он наверняка ушел вместе с остальными. Поищите тогда этого… как его… ну, Кощея. Ручаюсь, что он до сих пор бродит где-нибудь поблизости. Хоть и странный он очень, а все же для моих опытов вполне сгодится.
Ютан испуганно заморгал:
— Ой, только не это! Боюсь я этого Кощея до дрожи в коленках. Нет его во дворце, и хорошо, и славно. Без него как-то спокойнее.
Парцелиус сердито сдвинул брови.
— Поговори еще! — рявкнул он. — Впрочем, если хочешь, я могу заняться опытами и над тобой.
— Нет, нет, мы поищем Кощея, — поспешил его успокоить гном.
— Так-то лучше, — снисходительно кивнул горбун. — И возьмите с собой Изгора. Он не такой слабак, как вы с Олром, а какой-никакой, но тролль.
— Тролль? Так ты же, Славный лорд, ты же не смог его вчера расколдовать! Изгор так и остался свиньей. Я видел его утром на опушке дубового леса — он там лакомился желудями.
— Хм-м… разве? Ладно, я еще этой свиньей при случае займусь.
Васил взмыл в воздух и направился на юго-восток. Гекта уселась рядом с Парцелиусом и продолжила осыпать его целым ворохом самых различных новостей. Но алхимик вскоре перестал ее слушать и погрузился в собственные мысли.
«Во что бы то ни стало мне надо научиться колдовать, — думал он. — Похоже, в этой Волшебной стране иначе нельзя стать хорошим правителем. Но как же ухитрились это сделать соломенное чучело Страшила и Железный Дровосек? Ведь они совсем не волшебники, а подданные их вроде бы любили и уважали. Чем же я хуже? Ума не приложу…»
О том, что Страшила и Дровосек были прежде всего добрыми и умными правителями, заботящимися о своих подданных, Парцелиус и не подумал. Он попросту считал все это пустяками. А напрасно!
Через некоторое время Парцелиус заметил, что Васил летит прямо на восток. Он постучал кулаком по спине летающего василиска и крикнул:
— Ты куда направился, голова садовая? Правее забирай, правее!
Но все было напрасно. Васил продолжал ритмично размахивать своими «крыльями» как ни в чем не бывало. Горбун рассердился:
— Совсем бабочек объелся! Эй, Гекта, покажи этому летающему олуху, куда надо держать курс!
Сорока взмахнула крыльями и через несколько мгновений уже летела чуть впереди Васила. Потом она попыталась было свернуть направо, но почему-то не смогла.
— Эй, господин, у меня ничего не получается! — крикнула она в страхе. — Ну просто крылья не слушаются.
— Как это не слушаются? — не понял горбун. — Вы что, оба сговорились?
Как он ни ругался и как ни грозил своим нерадивым слугам всевозможными карами, ни Васил, ни Гекта так и не свернули с курса. Парцелиус недоумевал. Но через некоторое время далеко впереди на земле появилось словно бы огромное янтарное море.
Это был Золотой лес.
И тогда Парцелиус внезапно успокоился, уселся на спине Васила и стал спокойно ждать, когда тот приземлится. Он не знал, куда он летит, но не сомневался в том, что так надо.
Прошел час, другой, и Васил начал плавно спускаться к золотым кронам огромных вязов. Между ними находилась округлая поляна, на которой словно бы лежало мглистое облако. Гекта с испуганным стрекотанием ринулась прочь.
Парцелиус посмотрел вниз и вздрогнул, узнав это место. Он однажды уже видел его во сне.
Васил приземлился возле древнего замка, напоминавшего остроконечный каменный шатер. Парцелиус спрыгнул на землю и, поеживаясь от сырой прохлады, направился к сводчатой двери. Его глаза быстро привыкли к сизой мгле, царившей в темном облаке, и тогда он смог разглядеть как следует затейливую резьбу на стенах. На ней были изображены такие жуткие чудовища, что на лице алхимика немедленно выступил горячий пот. Сомнений не оставалось — это был замок Пакира. Но как он мог оказаться здесь, в бывших владениях Виллины, всего в трех часах полета от Желтого дворца?
Подойдя поближе, Парцелиус понял, в чем тут дело. Земля в основании стен была вздыблена, словно странный замок появился из-под земли, как огромный гриб.
Створки каменной двери со скрипом распахнулись, и из глубины замка повеяло таким леденящим холодом, что на траве появилась изморозь. Алхимик застучал зубами, но не столько от холода, сколько от страха и волнения. Неужели он увидит сейчас Властелина Подземного царства — того великого колдуна, кто намеревался завоевать Волшебную страну? Обхватив плечи дрожащими руками, горбун нерешительно стоял возле порога, не решаясь переступить его.
Но через некоторое время тьма, истекающая из распахнутой двери, стала потихоньку рассеиваться, а чуть позже ее сменил ровный фиолетовый свет.
Внезапно Парцелиус почувствовал, что кто-то положил сзади ему на плечо руку. Взвизгнув, он обернулся и увидел закутанную в темный плащ фигуру Кощея.
— Ты что… здесь делаешь? — сипло спросил Парцелиус, растерянно глядя на одного из своих подданных. — А я-то искал тебя на берегу озера…
Кощей поднял руку и медленно стащил с головы капюшон. Алхимик в ужасе отпрянул. На него смотрел череп, обтянутый серой кожей. В глубоких глазницах сверкали стального цвета немигающие глаза. Лоб Кощея обхватывал обруч с крупным черным камнем посредине.
Открыв беззубый рот-щель. Кощей произнес холодным, лишенным всякого выражения голосом:
— Иди. Хозяйка ждет.
— Хозяйка?..—пролепетал Парцелиус, дрожа уже всем телом. — Но разве ты служишь Злу? Сказочные существа говорили… будто ты давно уже творишь только добрые дела.
Кощей разразился глухим смехом, хотя его лицо оставалось застывшим, словно маска.
А разве то, что я до сих пор не убил тебя, не доброе дело? — произнес он и, распахнув плащ, выразительно положил руку на короткий меч, висевший на поясе.
Парцелиус поспешно отвел глаза в сторону. Полуобнаженное тело Кощея выглядело ничуть не лучше, чем голова. Скелет, да и только…
Больше не осмеливаясь пререкаться с Кощеем, алхимик вошел на негнущихся ногах в замок. Фиолетовый свет разгорался все сильнее и сильнее, и наконец полуослепленный горбун вынужден был плотно сжать веки.
Он услышал чей-то женский смех.
— Какой же ты робкий, горбун! А еще захотел стать правителем Желтой страны. Правильно сделала старуха Виллина, что даже не захотела с тобой разговаривать перед отлетом на родину.
Гордость заставила Парцелиуса немедленно открыть глаза.
Он увидел округлый, совершенно пустой зал. Посреди него возвышалось кресло, вырезанное из громадного кристалла дымчатого топаза. На нем царственно восседала высокая девушка, одетая в лиловое платье. На ее плечах лежала накидка из белого пушистого меха. Лицо девушки, обрамленное длинными серебристыми волосами, отличалось удивительно четкими, чеканными чертами. На нем выделялись большие синие глаза. Лицо выглядело бы, наверно, прекрасным, если бы его не портила презрительная усмешка, которая словно бы застыла на тонких, бескровных губах. Хозяйка замка больше напоминала мраморную статую, совершенную во всех деталях, но полностью лишенную человеческой теплоты.
Собравшись с духом, Парцелиус отвесил красавице глубокий поклон.
— Приветствую вас, прекрасная госпожа, — галантно начал было он, но, не сдержав возмущения, ворчливо добавил: — Вы не совсем правы — Виллина по достоинству оценила мою персону. Она оставила мне послание, где просила… Ну, это не важно.
Хозяйка замка ответила еще более презрительной усмешкой:
— Ты прав — это действительно не важно. Да и какую ценность для волшебниц Света может представлять такой ничтожный земляной червь, как ты?
Парцелиус вздрогнул, словно от удара. Он хотел было резко ответить девушке, но вовремя вспомнил о Кощее, молчаливо стоящем за его спиной.
— Вы просто плохо меня знаете… — пробормотал он. — Кстати, я очень хотел бы знать, с кем имею дело. Вы, наверно, одна из служанок Пакира?
Острие меча тут же уткнулось ему в горб. Красавица снова разразилась хохотом, на этот раз чуть более мягким.
— Это я-то служанка, я — принцесса Ланга? — отсмеявшись, произнесла она. — А ты не такой уж и трус, каким кажешься. И умеешь показывать зубы. Пожалуй, Владыка был прав, когда приказал тебе покинуть твою нору в горах и прийти в этот край. Возможно, из тебя выйдет недурной слуга Тьмы.
Парцелиус ошеломленно заморгал:
— Владыка… мне приказал? Выходит, я и на самом деле пришел в Волшебную страну не по своей воле?.. Но зачем я нужен Пакиру?
Девушка чуть подалась вперед:
— Ты что-нибудь слышал о Черном пламени?
— О Черном… хм-м-м… что-то знакомое… Кажется, я читал о нем в одной из древних кельтских рукописей еще в мои студенческие годы. Уж не то ли это пламя, которое может сжигать даже железо?
Принцесса Ланга кивнула, продолжая пристально глядеть на алхимика, словно пытаясь проникнуть в его душу.
— Верно. Это живое пламя, которое когда-то очень давно прилетело на Землю со звезд. У него есть душа, и оно разумно… И в то же время, разозлившись, оно может сжечь буквально все на своем пути. Понимаешь — все! И никакое земное колдовство не сможет остановить его.
— Но такое пламя должно быть очень опасным, — осмелился возразить Парцелиус. — Если оно всесильно, то оно может испепелить всю нашу планету!
— Конечно. Но для этого надо Черное пламя очень, очень разозлить. Пакир не собирается делать это.
— Ах, вот оно что… Пакиру нужно Черное пламя, для того чтобы выбраться из глубин земли на поверхность? — догадался Парцелиус.
Лицо хозяйки замка вновь стало холодным и непроницаемым.
— Это тебя не касается, раб. Не твоего скудного умишки дело обсуждать замыслы своего господина. Ты должен сегодня же взяться за работу. Нам известно, что Черное пламя когда-то создали ученые люди со звезд. Ты — ученый. И потому мы приказываем тебе сотворить Черное пламя.
Алхимик задумался. Дело оборачивалось совсем не так уж плохо. Выходит, он нужен самому Пакиру! А раз нужен, то можно немного и поторговаться…
— Я могу попробовать, — осторожно сказал он. — Однажды мне удалось создать пламя, которое едва не уничтожило мою лабораторию… О, так именно из-за того случая Пакир и решил меня пригласить в Волшебную страну?
— Пакир никого и никуда не приглашает, — сухо возразила принцесса Ланга. — Он только приказывает, а тем, кто осмеливается ему перечить, грозит страшная смерть. Итак, ты готов сегодня же приступить к созданию Черного пламени?
— А куда деваться… То есть нет!
Меч Кощея больно уколол алхимика в горб. В глазах хозяйки замка сверкнула такая дикая ярость, что Парцелиус, не на шутку перепугавшись, поторопился объяснить:
— Я готов сделать все, что в моих силах… но силы-то мои не очень велики! Особенно после того, как сказочные существа сбежали из моего города.
— Сбежали? — нахмурилась принцесса. Наша. — Это еще почему? Кто им разрешил?
Сглотнув, Парцелиус торопливо рассказал о своих неудачных научных опытах по чародейству. Хозяйка замка с кислой миной выслушала его.
— Вот к чему привела твоя глупая самонадеянность, горбун, — промолвила она. — Магия — это не только наука. Для того, чтобы творить чудеса, мало знаний, нужен еще и великий дар. — Ее лицо при этих словах заметно помрачнело. — Ты мог совсем извести своих подданных, если бы они вовремя не покинули город. Владыка будет недоволен… Один ты и на самом деле ни на что не годен!
Парцелиус закивал с угодливой ухмылкой.
— Прекрасная принцесса, быть может, вы передадите Властелину Тьмы одну мою просьбу? — с надеждой произнес он. — Если бы я смог вернуть своим подданным их прежние волшебные свойства, то они без промедления возвратились бы в мой город! И тогда с их помощью я мог бы заняться созданием Черного пламени.
Хозяйка замка нетерпеливо подняла руку, останавливая его:
— Довольно. Я все передам Властелину. Если он пожелает, то ты получишь то, что просишь. Но учти — тебе дается только месяц на то, чтобы выполнить волю великого Пакира.
— Месяц? — в панике воскликнул алхимик. — Но это слишком мало! Научные открытия не делаются так быстро. Мне предстоит…
— Молчи, горбун! — гневно воскликнула принцесса. — Никому нет дела до твоих трудностей. Работай, если нужно, день и ночь, но выполни приказ Властелина в срок. Иначе… Кощей, тебе я поручаю следить за этим болтливым человечком. Подгоняй его мечом, если он будет лениться. А если потребуется, можешь даже поколотить его. Но не убивай — его жизнь принадлежит Пакиру.
Кощей поклонился и, набросив на голову капюшон, приглашающе кивнул алхимику в сторону двери. Тот понял, что аудиенция закончена, и поспешно заговорил:
— Простите, дорогая принцесса, но я еще не все… э-э…
— Не все выпросил, верно? — жестко переспросила Ланга, недобро сощурившись.
— Нет, нет! То есть да… Я хотел бы знать, что будет, если я… ну, выполню приказ Властелина…
Принцесса задумчиво взглянула на него:
— Что-то рано ты заговорил о награде, горбун. Но… ладно. Так что бы ты хотел получить?
— Титул короля Желтой страны, — облизав пересохшие губы, объяснил алхимик. — Рано или поздно в Волшебный край придет весь Сказочный народ. Я смог бы стать его правителем и сделать так, чтобы все эти великаны, тролли, гномы и прочие почитали и любили Властелина Пакира и не думали бунтовать. Но для этого мне нужно стать колдуном, пусть и не самым сильным…
Принцесса пожала плечами.
— Я доложу Владыке о твоих просьбах, — равнодушно произнесла она. — Думаю, Пакир отнесется к ним со снисхождением. Когда он завоюет Волшебную страну, ему нужны будут преданные наместники. Почему бы одним из них не стать тебе, горбун?.. Но хватит пустых разговоров. Прощай, и не забудь о том, что через месяц в твоем дворце должно запылать Черное пламя.
Парцелиус, почтительно кланяясь, задом вышел из замка. Кощей же, повинуясь жесту принцессы, остался там еще на некоторое время. Наконец он вышел и уселся на спину Васила, где его поджидал донельзя встревоженный алхимик.
Едва Васил поднялся в воздух, как земля вздрогнула и замок начал уходить под землю. Через несколько секунд посреди поляны, окруженной могучими вязами, остался лишь круг взрыхленной земли.
Когда Васил вылетел из мглистого облака, к нему тотчас подлетела взволнованная сорока.
— Что случилось, что случилось? — затараторила она. — Я так переживала, так боялась, так…
Кощей повернул к ней голову. Из-под капюшона блеснули его ледяные глаза. Сорока тут же замолчала и, смирно усевшись на спину летающему василиску, больше не произнесла ни слова. Молчал и Парцелиус, ошеломленный всем произошедшим. Но постепенно на его сморщенном лице стала проявляться ехидная ухмылка. А когда вдали показались крыши города Всеобщего Счастья, он уже улыбался во весь рот.
На крыше их встречали взволнованные Ютан и Олр. В ответ на их расспросы Парцелиус только махнул рукой.
— Все к лучшему, все к лучшему… — промолвил он и поспешил в свои покои. За ним неторопливо прошествовал Кощей.
Весь вечер и всю ночь из окон лаборатории лился желтый свет горящих свечей. Парцелиус всерьез взялся за работу и приказал слугам его ни в коем случае не беспокоить.
Олр и Ютан терялись в догадках. Они пристали с расспросами к Гекте, но сорока, едва раскрыв рот, поняла, что почему-то не может произнести ни слова о полете в Золотой лес. Она смогла вымолвить, только что и сама ничего не знает.
Слуги лорда Желтой страны не на шутку встревожились. Они уже начали подумывать, а не стоит ли и им потихоньку улизнуть из города Всеобщего Счастья, чтобы не нахлебаться здесь горя. Но на следующий день во дворце закрутились такие бурные события, что гном и леший и думать забыли о бегстве.
Парцелиус начал творить самые настоящие чудеса.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОРОЛЬ ЖЕЛТОЙ СТРАНЫ
Глава седьмая
ПЕРВЫЙ ГОМУНКУЛУС
Парцелиус вошел в свою лабораторию, терзаемый сомнениями. Ему уже начало казаться, что все происшедшее в замке Пакира — лишь плод его разгоряченного воображения. Сколько раз в прошлом он мечтал о том, что когда-либо сумеет стать магом! Наверно, и сегодня ему просто приснился хотя и страшный, но в то же время сладкий сон. Принцесса Ланга, приказ Властелина Пакира… нет, конечно же ему все это только привиделось!
Алхимик остановился на пороге комнаты и тотчас почувствовал, как кто-то ткнул его кулаком в спину.
— Не теряй времени, горбун, — послышался жуткий, свистящий голос. — Этой ночью тебе надо успеть сделать многое.
Парцелиус в страхе обернулся и увидел Кощея.
— Так, значит, это был не сон… — пробормотал лорд. Встряхнув головой, он отогнал недавние сомнения и уверенным шагом направился к печи. Вскоре в ней запылал огонь. Затем Парцелиус зажег свечи в светильниках, подошел к одному из столов, на котором стояли кувшины с парообразными джиннами, и поставил медные сосуды на печь. Кощей молча наблюдал из самого темного угла комнаты.
Выждав некоторое время, алхимик вынул пробку из одного из кувшинов.
— Эй, джинн! — позвал он.
В ответ послышалось неразборчивое бормотание. Спустя несколько минут из горлышка кувшина медленно, словно бы нехотя, выплыло облачко сиреневого пара. Оно было таким маленьким и прозрачным, что лорд встревожился.
Облачко опустилось на пол и начало сжиматься. Парцелиус опустился на колени, не отрывая от него взволнованного взгляда.
— Может, болван Ютан неплотно вбил пробку и пар потихоньку вытекал наружу? — прошептал он.
Облачко продолжало конденсироваться, но очень медленно. Наконец стали проявляться очертания фигуры Араджана. Но каким же маленьким и слабым он стал! Джинн с огромным удивлением оглядел себя с головы до ног. Он попытался сделать шаг вперед, но чуть не упал.
— Это кто? Это я? — еле слышно проговорил Араджан. — Уж больно я хиловат…
Подняв глаза на Парцелиуса, он со сдавленным криком отшатнулся и, споткнувшись, сел на пол.
— Что за шутки? — угрожающе сдвинул брови малыш. — Во что ты меня превратил, лорд? Да я стал благодаря твоей милости меньше любого гнома!
Алхимик горько вздохнул.
— Наверно, я недолил вчера вечером в твой кувшин сока из сорока трав, — объяснил он. — Надо было бы тебе, Араджан, дать настояться еще денек-другой. Но может, ты хоть летать научился?
Джинн с трудом поднялся на ноги и подпрыгнул, широко расставив руки. И тут же рухнул на пол.
— Не могу я летать, — сообщил он, с ненавистью глядя на своего повелителя. — И почему я не придушил тебя, Парцелиушка, еще по пути в край Торна? От тебя один только вред и никакой пользы!
Парцелиус, дрожа от негодования, повернулся к Кощею.
— Ну, что же твой Владыка медлит? — злобно закричал он. — Я же согласился заняться этим дьявольским Черным пламенем, а Пакир не хочет мне помочь! Нет, уж лучше ты меня убей, Кощей, но я в такие игры играть не буду. И пальцем не пошевелю, пока твой хозяин не выполнит своего обещания!
Кощей сердито сверкнул глазами.
— Владыка ничего тебе не обещал, — холодно произнес он. — И никто не виноват, что ты, болван, налил в кувшины травяной сок. Он-то и впитал в себя большую часть пара. Смотри!
Кощей подошел к печи, взял кувшин Араджана и выпил его содержимое. И тут же стал расти. Через несколько мгновений слуга Тьмы превратился в великана. Из-под его плаща выпирали могучие мускулы.
Парцелиус в страхе закрыл лицо руками.
— Теперь понял, осел? — рявкнул Кощей, да так, что стены затряслись. — Надо было дать выпить этот сок джинну, и он вновь стал бы тем, чем был. Но летать он бы все равно не научился и исполнять желания своего хозяина — тоже.
— Так что же делать? — пролепетал Парцелиус — Если бы великий Пакир захотел…
Кощей щелкнул пальцами и превратился в себя прежнего. Он потряс кувшином, и все явственно услышали, как в нем плещется сок. Алхимик радостно вскрикнул и протянул было к кувшину руку, но Кощей неожиданно вылил сок на пол.
— Что ты сделал! — закричал Араджан, хватаясь в панике за голову. — Ведь этот сок содержал мою жизненную силу!
— Тебе сок не понадобится, — равнодушно отозвался Кощей. — Пакир наделил этого жалкого червяка магической силой, а тот даже не чувствует этого!
Парцелиус прислушался к себе. Действительно, в нем появилось нечто новое. Казалось, в его сердце сидит острый железный осколок. Дыхание алхимика стало более частым и неровным, на лице то выступал, то исчезал пот. Ему казалось, что он словно бы поднимается по крутому склону, держа на плечах немалый груз. И в то же время он начал ощущать в себе силу и уверенность, которых раньше не было.
Вскочив на ноги, он, сам не зная почему, протянул правую руку в сторону маленького джинна и громко произнес:
— Я хочу, чтобы ты обрел прежнюю магическую мощь! Великий Пакир, помоги мне, твоему ничтожному слуге!
На месте, где стоял малыш, вспыхнуло фиолетовое пламя. Оно поднялось до балок потолка и погасло.
Араджан обрел свой прежний рост. К тому же он заметно помолодел, плечи его распрямились, фигура стала еще более мускулистой.
Джинн коротко взмахнул руками, и ноги его оторвались от пола. Через несколько мгновений он подплыл к одному из окон. Что-то прошептав, Араджан превратился в облако пара, которое стремительно вытекло наружу.
Парцелиус со сдавленным криком подбежал к окну. Он увидел, как в темнеющем небе джинн летал над озером, восторженно вопя и совершая головокружительные кульбиты.
Лорд оглянулся на Кощея.
— Выходит, я стал магом? — неровным голосом спросил он.
Слуга Тьмы покачал головой:
— Нет. Пока ты еще этого не заслужил. Колдовство за тебя будет творить сам Властелин. Если ты чего-либо пожелаешь, то попроси об этом Пакира, а уж он сам решит, стоит ли выполнять твою просьбу или нет.
— Хм-м… Это тоже неплохо, — пробормотал Парцелиус.
Он позвал Араджана, и джинн, издалека услышав его голос, немедленно вернулся во дворец. Низко поклонившись, он смиренно произнес:
— Благодарю тебя, лорд Парцелиус. Отныне ты мой господин. Я готов выполнить три любых твоих желания. Хочешь, я построю тебе удивительной красоты дворец вместо этого жалкого здания? Но я очень попросил бы тебя сначала освободить из заточения в кувшинах моих собратьев. Они будут так же счастливы тебе служить!
Парцелиус взглянул на два по-прежнему стоявших на печи кувшина.
— Нет, — поразмыслив, ответил он. — Когда Пурган и Азарк понадобятся, я освобожу и их. А пока пускай отдыхают.
На самом деле алхимик попросту опасался джиннов. А вдруг эти трое громил, выполнив его желания, взбунтуются? Конечно, магия Пакира способна справиться с кем угодно, но все же рисковать Парцелиусу не хотелось.
Араджан не решился возражать и снова поклонился, приложив руку к сердцу:
— Я жду твоих приказаний, господин.
— Тогда… тогда лети на поиски моего друга привидения Мома, — потребовал Парцелиус. — Он потерялся, когда мы с Василом собрались лететь в Фиолетовую страну.
— Слушаюсь и повинуюсь! — радостно воскликнул Араджан и, вылетев из окна, помчался на юго-восток.
Алхимик проводил его довольным взглядом. С каждой минутой он чувствовал в себе все больше и больше сил.
Он подошел к столу, заставленному большими колбами, и начал насыпать в них порошок из чугунного котелка.
— Что ты делаешь? — с подозрением спросил Кощей. — Начинаешь заниматься Черным пламенем?
— Не сразу, — уклончиво ответил Парцелиус — Мне надо сначала заняться другими делами. И вот что, Кощей. Не стой у меня над душой, ясно? Владыка дал мне месяц, так что я волен им распоряжаться, как захочу. Иди погуляй, подыши свежим воздухом. Тебе, ха-ха, он будет полезен для здоровья! А я всю эту ночь намереваюсь работать.
— Чего вздумал! — злобно ответил Кощей и, распахнув полы плаща, выхватил меч. — Не забывайся, раб!
Но Парцелиус на этот раз не испугался. Подняв глаза, он попросил:
— Великий Пакир, сделай так, чтобы этот живой скелет подчинялся мне! Иначе пускай он сам занимается Черным пламенем, Я твой слуга, но не хочу быть и чьим-то еще слугой тоже!
Кощей ответил громким проклятием. Он было угрожающе шагнул к алхимику, но его фигуру на мгновение объяло фиолетовое пламя. Кощей сразу же присмирел и покорно склонил голову.
— Готов служить тебе, лорд, — промолвил он. — Но знай, я по-прежнему буду следить за тобой.
Кощей чеканным шагом вышел из лаборатории и с шумом захлопнул за собой дверь.
Парцелиус облегченно вздохнул и открыл книгу Черной магии. Разыскав главу, в которой рассказывалось о создании искусственных людей-гомункулусов, он углубился в ее изучение. Спустя некоторое время он добавил в колбы еще кое-какие размолотые минералы, а затем присыпал все это мелко растолченным углем.
— Та-ак, — бодро произнес он. — Кажется, все положил… Властелин, я бы хотел, чтобы в этих колбах появились зародыши гомункулусов и чтобы они начали быстро расти!
Но ничего не произошло, вокруг колб не вспыхнуло чудодейственное фиолетовое пламя. Парцелиус заволновался.
— Великий Пакир, поверь, мне это очень нужно! — взмолился он. — Ты же, наверно, знаешь, до чего глупы и неумелы у меня слуги! Никому из них я не могу до конца доверять, разве что Василу. Но он не боец, а мне нужны могучие и послушные воины! Такие, чтобы даже великаны не осмелились мне перечить. Прошу, Властелин, помоги мне!
Но вновь ничего не произошло.
Лорд задумался: «Хм-м… странно. Вроде бы ничего дурного я не прошу, а Пакир почему-то меня словно не слышит. Я же не собираюсь сотворить гомункулусов из воздуха, а засыпал в колбы все необходимое! Та-ак… А если Пакир попросту не понимает, чего я от него хочу? Если бы я смог создать хотя бы крошечных гомункулусов, а затем попросил бы их увеличить, сделать сильными и бесстрашными, то колдун наверняка бы помог. Получается, что чудеса мне так просто не дадутся. Придется сначала как следует попотеть, что-то сделать своими собственными руками, а потом уже обращаться к Пакиру!»
И алхимик вновь углубился в книгу Черной магии. Он внимательно изучил технологию выращивания гомункулусов и выяснил, что для их создания необходима серная и соляная кислоты. В его пещере в Альпийских горах хранились большие фарфоровые сосуды с этими кислотами, но в дальнюю дорогу он конечно же их не захватил. Поразмыслив, Парцелиус попросил Властелина Тьмы перенести эти сосуды во дворец. Он и сам не знал, получится что-либо из этой просьбы или нет, — ведь власть Пакира могла и не распространяться на Большой мир! Но не прошло и нескольких минут, как в углу лаборатории словно из воздуха материализовались два хорошо знакомых ему сосуда.
Парцелиус даже захлопал от восторга, а затем низко поклонился.
— Спасибо тебе, Властелин, — с чувством произнес он. — Теперь я уверен, что смогу с твоей помощью сотворить Черное пламя!
Он осторожно добавил в колбы по черпаку из каждого фарфорового сосуда. Порошок в колбах немедленно забурлил. В воздухе разлился острый, неприятный запах. Но Парцелиус не обратил на это ни малейшего внимания. Держа в одной руке раскрытую книгу Черной магии, он другой рукой добавлял в кипящий раствор то кусочки костей, то пригоршни соли, то клочки овечьей кожи — все это также находилось в его ящике. Под конец он осторожно поставил колбы на печь. Теперь можно было пойти вздремнуть хотя бы два-три часа, но алхимик не ощущал никакой усталости. Он стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину, и негромко разговаривал сам с собой — эту привычку он приобрел за долгие годы жизни в полном одиночестве.
— Совсем спать не хочется, — бормотал он. — Почему? Наверно, Пакир хочет, чтобы я не терял драгоценное время на сон и побольше работал, а потому подарил мне бодрость. Прекрасно, замечательно! Я и не собираюсь отдыхать, пока не сделаю все, что хочу — а хочу я очень многое! Посмотрим, что скажет Сказочный народ, когда увидит моих искусственных людей! Но это будет только начало. Черное пламя… как же к нему подступиться? Однажды мне удалось создать огонь необычайной силы, но первое, что он сделал — это сжег все мои записи. Надо попытаться вспомнить все, что я проделал в тот злополучный день… Великий Пакир, сделай так, чтобы моя память стала такой, какой была в моей молодости!.. Ах, кажется, я кое-что припоминаю…
Парцелиус торопливо подбежал к письменному столу и стал быстро записывать на листе пергамента все, что начал вспоминать. А на печи тем временем бурление в колбах стало постепенно затихать. Колбы оказались до половины наполнены белой словно молоко жидкостью, которая густела буквально на глазах. А еще спустя час-другой в колбах уже находилось нечто странное, напоминающее зародышей человека. Но Парцелиус не заметил этого, продумывая свои будущие опыты и записывая самые дельные мысли на листы пергамента. Он был настолько увлечен, что даже не услышал, как колбы начали лопаться под напором стремительно растущих зародышей.
Только под утро Парцелиус с довольной ухмылкой откинулся на спинку стула.
— Кажется, все, — промолвил он и, широко зевнув, потянулся.
И только тогда он заметил, что рядом с ним стоит двухметровое, странного вида существо.
— Я готов выполнить любой твой приказ, хозяин, — промолвило создание. — Хочешь, я разнесу все вокруг?
Парцелиус и рта не успел раскрыть, как гомункулус подошел к ближайшему столу и одним ударом могучего кулака разбил его в щепки.
Глава восьмая
АРМИЯ ГОЛЕМОВ
— Что ты делаешь! — завопил Парцелиус. — Ты погубишь мою лабораторию!
Гомункулус замер на месте с поднятым кулаком.
— Разве я сделал что-то плохое? — обиженно спросил он и неожиданно захныкал, словно напроказившее дитя: — Прости, хозяин, я хотел как лучше-е-е!
Алхимик облегченно вздохнул. Гомункулус оказался на удивление послушным, и это было приятно.
— Отойди к стене и постой там молча, приказал Парцелиус. — Будешь делать только то, что я прикажу, понял, олух?
Гомункулус послушно кивнул и, тяжело переваливаясь, пошел прочь от лабораторных столов.
— И вы идите туда тоже, — обратился Парцелиус к трем другим искусственным людям, сидевшим возле разбитых колб на полу. — Ну, чего расселись, пошевеливайтесь!
Когда гомункулусы выполнили его приказ, успокоившийся алхимик наконец-то смог их как следует рассмотреть. Вылупившиеся из колб создания мало походили на людей. Это были белесые, студнеобразные создания, с маленькими, в форме дыни головами, короткими шеями, узкими плечами, куда более широкой талией и массивными, столбообразными ногами. На головах не было и признаков волос, большие круглые глаза напоминали плошки, а носы — груши. Рты выглядели широкими щелями, а уши — приплюснутыми воронками.
— М-да-а, не красавцы… — пробормотал Парцелиус, оглядывая своих воинов. — И выглядят уж больно неуклюжими. И чего это они такие узкие наверху и широкие внизу? А-а, понял, ведь они приняли форму моих колб! Может, следующую партию надо вырастить в цилиндрических сосудах?.. Нет, пожалуй, не стоит. Если у них будут большие головы, то они, глядишь, начнут еще думать и рассуждать. А для воинов это совсем ни к чему. Уж пусть у них будут крошечные мозги, так спокойнее. А вообще-то мои гомункулусы похожи на Голема, которого сотворил в средние века знаменитый алхимик Лев бен Бецалель. Только его искусственный человек был сделан из глины. Пожалуй, я тоже буду называть своих парнишек големами.
В этот момент в дверь постучали.
— Лорд Парцелиус, я принес завтрак, — послышался голос Ютана. — Разрешите войти?
— Завтрак? — удивился алхимик. — Неужто уже настало утро? Ладно, заходи.
Гном вошел, держа в руках поднос с едой. Увидев застывших у стены громадин, он ойкнул от испуга и, споткнувшись, растянулся на полу. Тарелки и кувшин с соком с грохотом покатились по полу. Парцелиус отскочил в сторону, чтобы осколки и брызги не попали на него.
Гомункулусы восприняли все случившееся как угрозу своему властелину. Один из них с неожиданной ловкостью подскочил к гному и поднял его за шиворот.
— Убить негодяя, хозяин? — осведомился он.
— Нет, нет! — закричал Парцелиус. — Оставь его в покое, дурак.
Голем с явной неохотой отпустил Ютана. Тот отбежал к двери, испуганно глядя на искусственных людей.
— Кто… кто это? — икая, спросил он.
— Первые воины моей будущей армии, — с самодовольной улыбкой произнес Парцелиус. — Хороши, верно? А теперь позови сюда Гекту, слуга.
Гном кивнул и бросился из лаборатории во всю прыть.
Через минуту-другую в окно влетела сорока. Она сделала круг под потолком и как ни в чем не бывало уселась на неподвижно стоявших в тени гомункулусов.
— Что прикажешь, хозяин? — спросила она.
— Вот что, Гекта. Лети-ка ты к городу Дурбана и разузнай, как там идут дела, — приказал лорд. — Наверно, мои бывшие подданные уже пришли туда. А потом распусти слухи среди своих товарок, что я, лорд Парцелиус, стал самым настоящим чародеем. Скажи птицам, что я вернул джинну Араджану его прежние волшебные свойства. Мол, он вновь научился летать и исполнять желания своего хозяина.
— Может, передать Долу и другим твой приказ, чтобы они немедленно возвращались? — спросила сорока.
— Нет, не стоит, — покачал головой Парцелиус. — Пускай они сначала осознают, какую великую глупость совершили, сбежав от своего властелина. Скажи птицам, что своей магией я сотворил могучих воинов големов, из которых скоро создам большую армию. Намекни, что лорд Желтой страны хочет стать ее королем. Посмотрим, что станут делать сказочные существа. Ручаюсь, что они сбегут от Дурбана, так же как недавно сбежали от меня!
Сорока в сомнении повела клювом.
— Могучие воины? — переспросила Гекта. — И где же они?
— Сейчас увидишь, — ухмыльнулся горбун. — Эй, парни, поймайте эту глупую птицу!
Голем, на голове которого так беспечно устроилась сорока, поднял руку и ловко поймал птицу. Та испуганно заверещала, безуспешно пытаясь вырваться.
— Отпусти ее, — приказал Парцелиус. — Ну что, теперь видела?
— Видела, видела, — застрекотала перепуганная сорока. — Ты действительно стал великим волшебником, хозяин! Я немедленно лечу к Дубовому лесу!
Она выпорхнула в окно и полетела на запад. Парцелиус проводил ее довольным взглядом.
Ну, парни. — обратился он к четырем гомункулусам. — а теперь пойдем поразомнемся на свежем воздухе. За мной, големы!
Он вышел из лаборатории и начал спускаться по лестнице. Големы дружно зашагали следом. Первый из них, подойдя к двери, немного потоптался, пытаясь протиснуться в узкий для него проем, а затем поднял ногу и так ударил в стену, что часть ее рухнула.
Алхимик едва не свалился с лестницы. Обернувшись, он в ужасе завопил:
— Что вы делаете, болваны? Осторожнее, вы же разнесете мой дворец!
Но было поздно. Четыре голема шагнули на ступеньки лестницы, деревянная ее конструкция не выдержала, треснула, и громилы рухнули вниз, прямо на стоявшую на первом этаже мебель. Парцелиус едва успел отскочить в сторону, иначе големы придавили бы и его. Увидев, как големы ворочаются на обломках шкафов и диванов, неуклюже пытаясь встать, алхимик схватился за голову.
— Что вы делаете, олухи? — причитал он. — У вас что, совсем мозгов нет?
Один из големов сумел-таки встать на ноги. Подойдя к своему господину, он кивнул с глупой ухмылкой.
— Точно, нет, — согласился он. — А зачем нам мозги? Ты будешь сам за нас думать, господин, а мы будем все исполнять.
— Да уж, из вас еще те работнички… — пробормотал Парцелиус. — Эй, вставайте, увальни! Выходите наружу, да поосторожней. Куда, куда пошли! Ой!
Один из големов вместо того, чтобы направиться к распахнутой двери, пошел тяжелым шагом к стене и врезался в нее. Каменная кладка не выдержала и рухнула. В стене образовалась огромная дыра. Парцелиус с воплем выскочил на улицу, опасаясь, что дворец начнет рушиться. Но джинны и тролли построили его на славу, и дворец устоял, даже лишившись части стены.
Когда все четверо големов выбрались через пролом наружу, алхимик вздохнул с огромным облегчением.
— Ну и глупы же вы, братцы, — огорченно заметил он. — Что называется, сила есть — ума не надо! Может, напрасно я сотворил вам такие маленькие головы? Мозгов у вас, похоже, еще меньше, чем у улитки. Ну ладно, для солдат и такие сойдут. Но офицерам все-таки придется сделать головы побольше. А генералы… хм-м… генералам доверять нельзя! Еще захотят сами стать королями. Лучше я обойдусь без них и возьму командование на себя.
Големы стояли возле дворца, с глупым видом озираясь вокруг. Они еще ничего не видели в своей короткой жизни и потому с огромным удивлением взирали на солнце и на редкие облака в синем небе.
Парцелиус подозвал одного из искусственных людей, у кого голова была чуть покрупнее.
— Назначаю тебя сержантом, — сказал алхимик. — Будешь зваться сержантом… хм-м… Бадиром. Нет, слишком длинное имя для твоих коротких мозгов. Бад — это будет достаточно. Запомнишь?
Голем с ухмылкой кивнул.
— Я Бад, — промолвил он. — Что прикажешь, хозяин?
— Отведи своих солдат к лесу, сломайте там дубинки по-увесистей и посражайтесь там же для тренировки. Только не перекалечьте друг друга, ясно?
— Ясно, господин.
Бад махнул рукой, и трое остальных големов потопали к воротам. Парцелиус проводил их настороженным взглядом, но, к его радости, големы сумели пройти широкие ворота, почти не повредив стены.
— Ничего, я их выдрессирую как следует, — самодовольно промолвил он. — А теперь за дело! Сегодняшний день я посвящу созданию своей армии.
И лорд Желтой страны вскарабкался в свою лабораторию по приставной лестнице.
Парцелиус работал не покладая рук. Он истратил почти все свои запасы минералов, создавая големов. Ютан и Олр трудились в соседней комнате, размалывая камни. Когда оба слуги выдохлись, Парцелиус сотворил голема с довольно большой головой. Тот оказался вполне сообразительным и сменил уставших гнома и лешего.
К полудню во дворе уже толпилось около трех десятков рослых големов. Ими командовали три офицера с большими головами, сотворенные в колбе с широким горлышком. Парцелиус им тоже дал имена — Чад, Мад и Шад. Офицеры горели желанием сделать из своих подопечных отличных солдат и решили тотчас приступить к военным учениям. Построив големов в колонну, они повели новоиспеченных воинов к лесу. Проводив свою армию до ворот, Парцелиус вернулся в лабораторию. Там его поджидала только что вернувшаяся Гекта. Вид у сороки был усталый и довольный.
— Я все сделала, все сделала! — застрекотала она, усевшись на один из столов. — Распустила среди птиц сто слухов про твое могущество, а те уже разболтали их всем сказочным существам.
— И как они отреагировали? — с волнением спросил Парцелиус.
— Никак, — вздохнула Гекта. — Никто не поверил. А твой бывший дружок Дром даже посоветовал птицам не нести всякую чушь. Мол, знают они, какой из Парцелиуса чудодей.
— Он так сказал? — гневно сдвинул брови алхимик. — Ладно, дружочек, я это запомню. Чую, оставаться тебе навсегда железной козявкой… А что Дурбан?
— Промолчал, но похоже, что вести ему очень не понравились. Он посоветовался с королевой эльфов Логиной и старейшим из гномов Сакуром и после этого вместе со своими собратьями-великанами начал сооружать вокруг города высокую ограду.
Парцелиус ехидно рассмеялся:
— Ага перепугались? И правильно сделали. Скоро я покажу этим жалким сказочным болванам, кто хозяин в Желтой стране!
Сорока испуганно взглянула на него.
— Ты хочешь затеять войну? — спросила она.
— Посмотрим, — задумчиво пожевав губами, ответил Парцелиус. Но я обязательно покажу моим бывшим подданным, от какого могущественного властелина они ушли по своей глупости. А ты не вздумай болтать об этом, ясно?..
— Ясно, — ворчливо отозвалась сорока. — Мне непонятно только, когда ты наградишь меня за верную службу.
— Ну и жадна же ты! Ладно, возьми за верную службу что-нибудь из вещей, что валяются на первом этаже, и лети отдыхай. Завтра ты отправишься в Изумрудный город. Я хочу знать о том, что происходит в соседних странах, понятно?
Когда сорока вылетела в окно, Парцелиус поднялся на крышу. Он некоторое время постоял, глядя на восток. Араджана не было нигде видно, и это лорда немного беспокоило. Неужели бедняга Мом попал в какую-то беду?
Парцелиус подошел к дремлющему на солнышке Василу и дружески похлопал его по голове.
— Просыпайся, малыш, — сказал он. — Давай-ка полетаем над озером. Ты бабочек станешь ловить, а я взгляну на кое-что.
На самом деле никаких неотложных дел у лорда не было, попросту ему очень не хотелось приниматься за создание Черного пламени. Он и сам не понимал, чего так страшился. Конечно, ослушаться Властелина Пакира он никогда бы не осмелился, но времени у него было еще предостаточно.
Пролетая над опустевшим городом, Парцелиус увидел на центральной площади Кощея, который разговаривал с каким-то странным существом. Алхимик не успел толком разглядеть, кто это был, однако его сердце почему-то болезненно екнуло.
Но вскоре он уже летел над синей гладью Большого озера и на время забыл о своих заботах и тревогах.